Среда, Ноябрь 13

Экологическая культура и религия

Сегодня в секуляризованном мире часто приходится слышать обвинения в адрес религии, и особенно христианства, в том, что оно само заложило «бомбу» замедленного действия под развитием, или вернее деградацией, экологического сознания человека. Что по этому поводу думают ученые-философы? Tvorenie.by подготовило интервью со старшим научным сотрудником Института философии НАН Беларуси, кандидатом философских наук Наталией Евгеньевной Захаровой о том, какое влияние оказывали религиозные представления людей на формирование их экологической культуры.

Этой темой специалисты Центра социально-философских и антропологических исследований Института философии НАН Беларуси интересуются уже несколько десятилетий. Здесь осуществляются социально-экологические исследования, в рамках которых ученые-философы ведут поиск теоретико-методологических основ формирования экологической культуры, занимаются вопросами формирования оптимальной структуры потребностей человека и исследуют социально-психологические особенности проявления экологической мотивации населения Беларуси в современных условиях.

— Наталья Евгеньевна, оказывают ли религиозные представления влияние на формирование экологической культуры человека?

Захарова Наталья Евгеньевна

Говоря об экологических проблемах современности и поисках выхода из глобального экологического кризиса, мы не можем оставить в стороне религию и ее концепции, их роль в отношении к природному окружению и экологической ответственности. Это очевидно, ибо религия – мощный пласт духовной культуры в истории человечества, и рациональные научные поиски экологических решений не могут не идти также и в сфере религиозного сознания.

Вообще это очень интересный вопрос: вносит ли религия какие-то конструктивные решения социально-экологических проблем? Как соотносится проблема научной рациональности с религиозными ценностями? Многие склонны видеть в религиозном сознании сам источник противоречий между обществом и природой, который в ХХ веке и привел к глобальному экологическому кризису.

— Есть мнение, что когда-то давно, в языческие времена наши предки были гораздо ближе к природе и, что называется, вели более экологичный образ жизни. Что можно сказать по этому поводу?

Возникновению монотеистических религий предшествовала эпоха язычества и политеизма. Установки человека греко-романской эпохи исходили из всепронизывающей духовности природы. Античность персонифицировала природу в образе бога Пана.

Бог Пан борется с богом Эротом. Римская мозаика III-IV вв. от Р.Х.

Традиционно этимология слова «Пан» ведется от греческого «Πάω» — «кормилец», «тот, кто питает стада» овец и коз. К этому же отсылает и облик Пана, и место его обитания – Аркадия, страна пастухов. Однако настоящая родословная глубоко укоренена в природно-мифологизированном сознании античности. Пан одновременно являлся божеством лесов и гор, покровителем диких зверей, патроном охотников и рыболовов (нечто вроде мужского аналога богини Артемиды). Именно универсализм Пана выходил на первый план: античные поэты и писатели (Гомер, Феокрит, Сафо) недвусмысленно считали его «всебогом». Облик Пана – наилучшая символизация пантеистического видения мира; а то, что он изображается козлоногим, означает извечное слияние «космоса» и «теоса», универсума и божественных начал в одно неразрывное целое. Пан заботился о рощах и дубравах, он символизировал языческие представления о рождающейся силе природы. Вечное воспроизведение природы является естественным состоянием Пана, символизация неукротимости и буйства которой закономерно и проявляется иногда в виде оргий. Таким образом, в античном язычестве, которое считается провозвестником как философского (научного), так и религиозного сознания той эпохи, присутствует равенство человека и природы, а не ее превосходство.

— Значит такого потребительского отношения, как мы видим сегодня, в Античности и в языческих представлениях не наблюдалось?

Конечно, у всех народов в языческие времена были верования и табу, связанные с какими-то природными объектами, растениями и животными, особенно если последние объявлялись родовыми тотемами, но в целом это мифологизированное сознание не было экологически детерминировано. Хотя следует признать, что многие ограничения, принятые в древности, с точки зрения современной биологии, вполне экологичны. Так, во всех древнеславянских племенах сурово осуждалась вырубка тех деревьев, которые растут на краю леса или рощи.

Считалось, что именно в этих растущих на границе деревьях живет душа леса. Сейчас понятно уже с научной точки зрения, что особи любой популяции, обитающие на границе своего ареала, являются более стойкими и выносливыми, приспособленными к экстремальным пограничным условиям природного окружения. Можно заметить, что такие деревья всегда более крупные, мощные, с хорошей кроной, и семена их лучше, чем у деревьев в глубине чащи. Так же понятны нашему современнику и древние запреты, получившие свое оформление позже, в частности, в византийском «Номоканоне», в «Русской правде» Ярослава Мудрого, в Статуте Княжества Литовского, на ловлю рыбы в период нереста, на шум в лесу во время высиживания птенцов и т.п.

— А как обстоят дела с экологичностью мировых религий?

Буддизм считается первой по времени возникновения (до христианства и ислама) мировой религией. Основатель ее – принц Будда Гаутама в возрасте 29 лет увидел знамение, в котором ему явились старик, больной, покойник и нищий странник. Поняв это знамение, как неизбежность страданий в человеческом бытии, Будда искал спасения в отшельничестве и аскезе. Это помогло ему уже в возрасте 40 лет достичь просветления и всю оставшуюся жизнь проповедовать открывшееся ему учение о спасении.

Будды в храме Ват Махатхат в Тайланде

К началу 1 в. н.э. наибольшее развитие получили две школы буддизма: хинаяна («малая колесница) и махаяна («большая колесница»). Хинаяна проповедует индивидуальный путь спасения, Махаяна указывает на необходимость служения людям, установления в обществе справедливости и равенства людей с помощью распространения общин. Идея общинной жизни нашла свое воплощение в монашеских объединениях. Именно для монахов и было разработано Буддой концептуальное ядро его учения – философская теория реальности и идеал познания истины и существования индивидуума – Нирвана.

Центральным элементом учения явились четыре истины: 1) вся человеческая жизнь – страдание; 2) причина страдания – желание; 3) возможно избавиться от страданий; 4) путь избавления есть «срединный» путь избегания крайностей. Подобные истины можно найти также в учениях джайнизма и индуизма, но в каждое из них Будда внес новый антропологический оттенок.

Нирвана – это и идеал, высшее из возможных состояний человека; и путь познания истины. Препятствуют достижению Нирваны десять оков: иллюзия личности, сомнения, суеверия, телесные страсти, ненависть, привязанность к земле, жажда наслаждений, гордость, самодовольство и невежество.

— Кажется, что буддизм уводит от реального мира и его проблем, в том числе и экологического характера?

— Глубоко укоренилось мнение, что древние религии Индии и философские системы, вышедшие из буддизма, пронизаны безразличием к естественной основе жизни, необходимо преодолеть земные связи и достичь «очищенного сознания Нирваны». Но очевидно, что буддизм учит исполнять долг (Дхарму, закон), который есть нравственная жизнь. Совершенная личность – ботхисатва в буддизме «откладывает» свой переход в Нирвану из-за сознания своей неразрывной связи с другими людьми, служения им. Просветленная мудрость не может не совершать актов сострадания и благородного деяния.

Вместе с этим буддизм учит отказу от собственности, равенству всех людей, жизни в общине. И хотя постепенно сформировался культ Будды, как единого верховного божества, а из трудовой монашеской общины выросли монастыри, церкви и целая иерархия священнослужителей, сам Будда, как и Христос, выступал против абстрактно-догматических исканий и внешней религиозности.

Традиции буддистских монастырей развивали практику позитивной эволюции человека, его выносливости, умения концентрироваться на поставленной задаче, способности поддержания собственных сил организма в экстремальных условиях холода, голода, отсутствия комфорта и т.д.

Вим Хоф («Ледяной человек»), известен своей способностью переносить крайне низкие температуры

Практика индийской йоги, китайского даосизма, совершенствующих психофизические характеристики личности, представляется весьма продуктивной, а использование некоторых ее универсальных положений может пригодиться при разработке механизмов биокультурной адаптации к экстремальным экологическим условиям. Человеку, прошедшему подобную школу, не холодно на морозе, не голодно длительное время и т.д. Он может контролировать все процессы своего организма и поддерживать их с помощью сознания.

— Вы уже упомянули учение Христа. А как христианство смогло повлиять на экологическую культуру человека?

Наибольшее внимание (а, может быть, и наибольшая вина) приписывается христианству и его роли в отсутствии экологического сознания.

Можно выделить, по меньшей мере шесть пунктов обвинения по отношению к нашей религии:

  1. Установка христианства на неограниченное деторождение способствует перенаселенности планеты (Дж. Форрестер).
  2. Христианская теология стала духовным истоком науки (Л. Уайт).
  3. Трудовая этика протестантизма породила капитализм (Л. Монкрифф).
  4. Бог Библии трансцендентен по отношению к созданной Им природе, и это создает предпосылки для ее эксплуатации человеком (А. Тойнби, Л. Уайт).
  5. Христианство антропоцентрично, оно рассматривает природу лишь в качестве источника ресурсов для человека (А. Тойнби, Л. Уайт, Т. Роззак, Э. Фромм).
  6. Христианство эсхатологично, оно рассматривает природный мир лишь в качестве места, где происходит подготовка человека к иной, неискаженной грехом жизни в мире, который будет сотворен Богом (Дж.Пассмор).

Наиболее ясно по этому поводу выразился Л.Уайт, один из крупнейших медиевистов и историков религии. Он писал: «…христианство не только установило дуализм человека и природы, но и настояло на том, что воля Божия именно такова, чтобы человек эксплуатировал природу ради своих целей».

— Но ведь изначально в Библии был дан завет людям охранять и возделывать землю, а, следовательно, и быть за нее в ответе?

Согласно христианским представлениям, изгнание из рая – поворотная точка в жизни человека, переход от сна к бодрствованию, от безмятежности к деятельности. Несомненно, христианство оказало влияние на отношение человека к природе, но явно это не выводимо ни из Старого, ни из Нового завета. «И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему [и] по подобию Нашему, и да владычествуют они над рыбами морскими, и над птицами небесными, [и над зверями,] и над скотом, и над всею землею, и над всеми гадами, пресмыкающимися по земле» (Быт. 1:26). Ясно, что если Бог завещал, чтобы люди плодились и размножались, заполняя землю, обладая ею и пользуясь ее дарами, это не означает индульгенции для своеволия в отношении человека к природе.

Адам даёт имена животным. Метеоры. Монастырь Николая Анапавсa

И Ветхий, и Новый завет связывают нарушение мировой (как божественной) гармонии именно с изгнанием человека из рая и нарушением заповедей Господних. Упоминания Библии о взаимоотношениях человека с природой так скудны, что легко впасть в любую из тенденциозных крайностей. На самом деле неважно, мыслит ли религия человека как управляющего субъекта, предназначенного для того, чтобы возделывать природу, или природу как предназначенную для нужд человека – в любом случае между ними невозможен знак равенства. Ветхий завет возвышает человека над природой, но, бесспорно, не это послужило источником экологического кризиса. Более того, священные тексты запрещают употреблять что-либо в пищу без благословения, ведь земля принадлежит Богу, а все, что берется у нее, должно получить высшее освящение.

Талмуд осуждает порчу воды, а Библия запрещает вырубать деревья во время осады неприятельских городов. Эти запреты можно трактовать в духе экологической этики, но их нельзя абсолютизировать, так как легко найти и прямо противоположные высказывания.

— Быть может корень проблемы заложен в самой христианской антропологии, в которой говорится о дихотомии души и тела. И, как своего рода проекция этой дихотомии на природный мир – разделение на небесное и земное?

В Новом завете также есть положения, которые можно трактовать двояким образом: и как указание на подчиненное положение природы относительно человека, так и утверждения, близкие к духу экологического императива. Это те места из Нагорной проповеди Христа, где он говорит о том, что нельзя служить одновременно Богу (жизни) и деньгам (накопительству и расточению даров земных): «Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? … И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; … Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мф. 6:25-33).

В приведенном отрывке подчеркивается необходимость освободиться от суеты, озабоченности материальными благами. Далее эта мысль великолепно развивается в главе 7 и 10 Евангелия от Матфея, где говорится, что справедливое мироустройство, основанное на любви к ближнему, способно накормить и одеть каждого: «даром получили, даром давайте … трудящийся достоин пропитания» (Мф. 10:8,10).

Пожалуй, самое явное указание, вернее, угрозу человечеству за уничтожение земли, как Божьего творения, мы находим в «Откровении»: «…пришел гнев Твой и время… погубить губивших землю» (Откр. 11:18). Здесь предрекается не что иное, как неизбежная глобальная катастрофа, к которой цивилизация подводит самое себя. Исходя из библейского откровения, человек ответит за уничтожение условий для существования на земле. С научной точки зрения это объяснить несложно: если будут исчерпаны необходимые условия для жизни на планете (в атмосфере, гидросфере, литосфере), то естественно, биосфера также исчезнет.

Экологические оттенки усматриваются также в рассказах Ветхого завета о ковчеге, построенном Ноем не только для себя, но и для всех животных.

В Новом завете подобные мысли есть в повествовании об искушениях Христа в пустыне в окружении диких зверей. Но в отношении человека к природе Библия все же весьма двусмысленна. С одной стороны, здесь говорится о любви пастуха к овцам, с другой – Христос, разгневавшись на смоковницу, на которой еще не поспели плоды, проклял ее и сделал бесплодной (Мк. 11:12-14).

Инструментализм в отношении к природе в той или иной мере можно обнаружить у ряда известных христианских богословов — у Отцов Церкви, средневековых теологов, включая Фому Аквинского, а также у теологов Реформации – у Лютера и Кальвина. Такой элемент при желании можно найти, стоит только подчеркнуть, что в оценке природы среди христианских теологов существовала определенная двойственность – человек мог распоряжаться природой и в то же время эта возможность всегда ограничивались ответственностью перед Богом, поскольку природа создана Им и обладает самоценностью в Его глазах.

Заповедь господства над природой дана человеку потому, что он создан по образу и подобию Бога. Но сегодня, в условиях экологического кризиса акцент должен быть сделан скорее на другом месте Библии : “И взял Господь Бог человека, и поселил его в саду Едемском, чтобы возделывать его и хранить его” (Быт. 2:15). Именно в контексте повеления хранить землю должны сегодня восприниматься глаголы “владычествовать” и “обладать”.

Шестой день творения. Гравюра. Шнорр фон Карольсфельд

Новый завет также говорит о заботе Бога, примером может служить хотя бы притча о малых птицах (Мф. 10:29; Лк. 12:6).

И поскольку человек является подобием Бога и Его сотрудником (1 Кор. 3:9), он также обязан заботиться о ней. “Почитающиеся князьями народов господствуют над ними, и вельможи властвуют ими. Но между вами да не будет так: а кто хочет быть большим между вами, да будет вам слугою” (Мк. 10:42-43). Хотя в иерархии бытия природа стоит ниже человека, господство над ней должно исходить из смирения перед ней. Это господство на основе смирения перед Богом. Но это не исключает и вмешательство в природу, и воздействие на нее, исходя из сострадания и мудрости.

— Но как на практике воплощались эти заветы?

Не только в библейских текстах, но и в христианской практике присутствует экологический императив. Императив мудрого управления и заботы о природе не только присутствует в библейских текстах, он получил также практическое воплощение в деятельности христианских монастырей. Они становились оазисами науки и передовой сельскохозяйственной практики. Широко известны достижения монахов в возделывании земли, строительстве плотин и ветряных мельниц, лечении не только людей, но и животных.

Связи с этим я приведу здесь выдержку из статьи В. Байдина “Человек в Божием мире”, опубликованном в сборнике “Христианство и экология”:

”Труд “во славу Божию” был краеугольным камнем русской православной экологии. Высочайшим достижением в развитии этой тенденции в народно-церковной культуре в целом явилась многовековая деятельность крупнейших монастырей: Троице-Сергиевой Лавры, Кирило-Белозерского, Валаамского и многих других, но особенно – Соловецкого монастыря, который за 400 лет совершенно преобразил огромную область Белого моря и жизнь его побережий. Монахи занимались морским промыслом: ловлей рыбы и заготовкой сельди. Им удалось приручить северных оленей и начать разведение за Полярным кругом домашнего скота, что позволило сохранить от истребления многих диких животных и значительно увеличить население прежде пустынного края. Монастырь прокладывал важнейшие дороги, оборудовал порты, с его помощью было налажено судоходство в Белом море и прилегающих реках. Монахам принадлежала заслуга в создании на Соловецком архипелаге образцовой ирригационной системы, в акклиматизации фруктовых деревьев и даже роз, в организации тепличного хозяйства. Оставим в стороне такие чисто технические достижения, как строительство на соловецком острове во второй половине ХIХ века самой северной в мире железной дороги, первой в России электростанции, давшей ток уже в 1912 году, и первого в стране сухого дока для ремонта морских судов”. (Байдин В. Человек в Божием мире//Христианство и экология. Спб., 1997// http://rchgi.spb.ru/Izdat/Chrstian/EC6.html).

В православной литературе, в частности, популярен сюжет о медведе, с которым подружился Сергий Радонежский и который остался жить рядом с его жилищем. Реинкарнация этого сюжета – история о медведе, с которым дружил преподобный Серафим Саровский. Целый набор подобных сюжетов присутствуют также в католических рассказах о святых, с любовью к жизни связано учение францисканцев.

Преподобный Сергий Радонежский

— Эпоха Возрождения и Нового времени привели к механицизму и инструментализму в трактовке природы и отношения к ней человека?

Есть мнение, что в период Ренессанса человек как бы вновь открыл природу — была разрушена стена между ней и человеком, в известной мере существовавшая в Средневековье, и это очевидным образом проявилось, скажем, в изобразительном искусстве Возрождения, прославляющем красоту не только человека, но и природы. Вместе с тем, возвысив природу, человек парадоксальным образом подготовил предпосылки для ее прагматичного использования. Хотя средневековые теологи в картине мироздания ставили природу неизмеримо ниже человека, они все же рассматривали ее как творение Бога и Его собственность, как объект данный человеку не для бесконтрольного распоряжения, а попечительного управления. Позднее в результате постепенного ослабления идеи личностного Бога природа стала все чаще оцениваться как гигантский материальный объект, который может быть использован человеком. В отношениях с природой все более стал заметен мотив бесконтрольного господства над ней.

Битва Масленицы и Поста. Питер Брейгель Старший

В этом смысле важным этапом для становления современного инструментализма оказалось Новое время и рождение механистической картины мира. Вообще говоря, до сих пор не вполне понятно, почему на смену средневековой картины мира, основанной на Библии и натурфилософии Аристотеля, пришло новое, механистическое мировоззрение. Существует множество гипотез на этот счет.

— Некоторые склонны обвинять именно протестантскую традицию в формировании неэкологичного подхода к бытию человека. Так ли это?

Согласно протестантскому вероучению, важнейшая сфера усилий индивида есть трудовая, и успешность трудовой деятельности – критерий богоугодности. Под дарованной благодатью понимается призвание к тому или иному конкретному виду деятельности. Таким образом, мастерство и его экономическая эффективность выступают как свидетельство богоизбранности, а постоянное совершенствование в своем труде – моральный долг перед Богом. Отсюда и протестантские добродетели: бережливость и приумножение капитала (еще со времен Лютера: получить меньшую прибыль при возможности получить большую, значит, с точки зрения протестантской этики, согрешить перед Богом). Следует признать и огромное воспитующее влияние взглядов протестантизма в формировании ценностей семейной жизни, трудовом воспитании детей, в оформлении требования личного совершенствования как моральной обязанности перед Богом.

Протестантизм послужил мощным стимулом развития науки и техники, расширил географию и усилил интенсивность вторжение в природные процессы, и все, что мы связываем с негативным экологическим наследием, связывается  с культурной западной традицией. Но непосредственно из протестантской догматики все это прямо не следует. Вообще основная цель протестантов, как и других христиан — это спасение души, а не освоение мира. И все же в силу конкретного исторического контекста, в пределах которого родился протестантизм, именно эта конфессия освятила мирскую активность. Ученые-протестанты, например, Ньютон и Бойль, приняли активное участие в создании научной картины мира Нового времени, в силу исторических причин она действительно значительной мере оказалась механистичной, хотя не стоит забывать, что в строительстве механистической картины мира приняли участие также ученые-католики, например, Галилей и Декарт.

— С протестантизмом связывают и апологию техники.

Можно усмотреть определенную историческую вину протестантизма в том, что он некоторыми своими особенностями способствовал экономическому и научному прогрессу, и тем самым задал вектор, направленный к экологическому кризису. Может быть, в каких-то смыслах это и верно, но если последовательно применить данное высказывание к жизни, придется отказаться от всех орудий труда и остаться на лоне природы в голом виде, поскольку и швейная игла, и кремневый нож, и шалаш – это уже результат нарушения естественных тел природы. Можно согласиться с тем, что люди, вооружившиеся техникой и соблазненные ее возможностями, начинают бесцеремонно вести себя по отношению к царству природы, вообще забывают об ее самочувствии, но без всякой техники человек мог жить только в Едемском саду. Совсем нетрудно винить во все технику, гораздо труднее создать теологию, философию и этику разумного и природосберегающего использования техники. Дело не в науке или технике самих по себе, дело в их неэкологичном использовании. Многие наши потребности имеют избыточный характер и малозначимы по сравнению с теми экологическими нарушениями, которыми они вызывают. Но едва ли отказ от техники может быть решением экологической проблемы. Путь назад невозможен, также как радикальное ограничение прогресса и попытки положить ему некие “пределы роста”.

— Как в этом свете видится позиция православной церкви?

Официальная позиция Русской Православной Церкви состоит не в пожелании прекращения прогресса, а в таком развитии, который был бы совместим с благополучием природы. Русская православная церковь и ее идеологи, откликаясь на вызовы современности, предлагают свои подходы и модели решения экологических проблем. Особый интерес в этом плане представляют работы Патриархов Московского и всея Руси Алексия II и Кирилла, а также игумена Иоанна (Экономцева) и ряда других деятелей Русской православной церкви.

Основную, глубинную причину этой противоречивости в научно-технической и хозяйственной деятельности православный иерарх видит в искажении «нравственной основы изначально данного человеку господства над природой» [Алексий II, Святейший Патриарх Московский и всея Руси. Христианский взгляд на экологическую проблему // Православие и экология. М.: Московский Патриархат. Отдел религиозного образования и катехизации, 1999. С. 93-112, с. 97].

По мысли патриарха Алексия II, для преодоления экологического кризиса необходим «опыт вынужденного самоограничения», способность «жертвовать низшими земными ценностями ради высших, духовных». Таким образом, главным условием решения экологических проблем представляется восстановление и совершенствование экологии души. Глубокий анализ проблемы «экологии духа» (в рамках православного вероучения) был дан в статье Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла «К экологии духа», написанной на основе доклада, прочитанного на Европейской экуменической ассамблее «Мир и справедливость» (Базель, май 1989 г.) и опубликованной в 1991 г. в журнале Московской Патриархии. Позднее, в 2009 г., эта статья была опубликована в сборнике «Экотеология. Голоса Севера и Юга» [Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский. К экологии духа // Экотеология. Голоса Севера и Юга / под ред. Д.Г Холмана. М., 1977. С. 20-42.].

По мысли патриарха, причина происходящих в мире, в том числе и в России, бедствий состоит в «пагубной подмене целей средствами». Подмена главной цели средствами ведет к потере жизненно важных ориентиров, потери истинного смысла жизни. «Многие люди просто перестали понимать, для чего они живут, и не имеют времени задумываться над смыслом жизни». В итоге: «Новый порядок утверждает свои собственные ценности, главные из которых — материальные блага и власть. Они стали целью. Люди всё более превращаются в “рабов потребления”, стремящихся постоянно обновлять то, чем они обладают» [Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский. К экологии духа // Экотеология. Голоса Севера и Юга / под ред. Д.Г Холмана. М., 1977. С. 20-42, с. 28]. Отмечая, что «каждый новый виток технического развития влечет за собой новые непредсказуемые и опасные последствия для человека и природы», Патриарх Кирилл вместе с тем подчеркивает: «это совсем не означает, что нужно отрицать научные открытия, ибо человеку не дано повернуть историю вспять. Бессмысленно отрицать науку, технику и всю современную цивилизацию. Их нужно не отрицать, а духовно овладеть ими, подчинить их духу. Для этого требуется новое этическое обоснование общественного развития, дабы природные ресурсы и достижения человеческого разума использовались в соответствии с нравственными намерениями» [Кирилл, Митрополит Смоленский и Калининградский. К экологии духа // Экотеология. Голоса Севера и Юга / под ред. Д.Г Холмана. М., 1977. С. 20-42, с. 32]. Патриарх критикует как односторонне вредные противоположные этические ориентации — антропоцентризм, лозунг которого — все для человека, без учета вреда причиняемого природе, и натуро-центризм (новое язычество), который исходит из идеи сохранения естественной природы без учета нужд человека.

С целью реализации указанных социально-экологических принципов Русская православная церковь выдвигает ряд конкретных практических мер для решения экологических проблем. Предлагается: организация дней «зеленого милосердия, создание соответствующих стендов и показ фильмов», озеленение и общественная уборка территории храмов, проведение проповедей по защите природы, укрепление сотрудничества с учреждениями образования и разработка общих социально-экологических программ, работа с учениками и их родителями. Пастырское слово в защиту окружающей среды должно постоянно звучать с амвонов, в средствах массовой информации, и оно должно быть доступно в детсадах, школах, вузах, трудовых коллективах. В качестве важнейшей меры по преодолению экологического кризиса мыслится возрождение христианского аскетизма по отношению к природе. «Новый аскетизм» выражает, прежде всего, «аскетизм в миру», для чего необходимо воспитывать ответственность христианина за все происходящее в мире, в том числе за состояние окружающей среды. [Е. В. Кулебякин, Н. И. Зямалова. Особенности подхода современного русского православия к пониманию и преодолению экологического кризиса / Е.Кулебякин, Н.Зямялова  //  Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке. – 2012.   № 3 (19). – С. 96-100, с.100]

— Что же является духовным источником современного экологического кризиса и как из него выйти?

Духовным источником современного экологического кризиса является отнюдь не христианство, а антропоцентризм и установка на неограниченное потребление, которые постепенно возобладали на Западе после Нового времени на фоне ослабления христианского духа. Именно в этот период христианская заповедь телесной аскезы и попечительного господства над природой была замещена опасной технократической концепцией ее “покорения”. И неудивительно то, что в нашу, постхристианскую эру наука и техника поставили человечество на край экологической катастрофы. Есть ли у нас какой-нибудь выход? Очень хочется надеяться на то, что нам удастся справиться с экологическими проблемами. Для этого нужны не только новые технологии.  Биоэтическое, “зеленое” отношение к природе, конечно, вещь не плохая, но только как одно из условий. Нужно также конкретное ограничение потребностей цивилизации, своего рода “новый аскетизм”. В нынешнем «обществе потребления» такого рода программа не очень реальна, тем не менее, сам кризис, так или иначе, заставит положить некие пределы потреблению. Проблемы, которые будут, нарастать – это не только причина для построения экологической этики, но также повод, чтобы на уроках экологического сознания по-новому прозвучали и проповеди о мировой божественной гармонии, о смирении человека как божественного творения.

Беседовал: Николай Куксачёв

Контакты:
Юшкевич Сергей
e-mail: ecotvorenie@gmail.com
тел: +375292527145

Выставка Человек и творение